Вторая по численности конфессия Российской Федерации, в силу множества обстоятельств, была и по-прежнему остается для большинства неправоверных сограждан сферой догадок и вымыслов, пропагандистских ужастиков и ироничных насмешек. И уж точно, ни какая другая исламская традиция не стала объектом столь пристального внимания и домыслов обывателя, как исламский брак, или, как говорят мусульмане «никах».

 

Веселая песенка гайдаевской троицы из «Кавказской пленницы», калым и многоженство – сложившиеся атрибуты для среднестатистического россиянина неисламской культуры, дополненные с недавних пор сомнительной информацией из уст египетских и турецких гидов.

 

Особый вклад в неокрепшие после атеистических пятилеток мозги внесли многочисленные видеоролики и статьи ряда  западных СМИ, вступивших с Исламом в ожесточенную схватку не на жизнь, а на смерть. Кошмар избиения жен палкой, толщиной в большой палец супруги, открытые упоминания о наложницах в тексте Корана, непривычный для европейского пейзажа внешний вид правоверных барышень стали тяжелой артиллерией идеологической войны Востока и Запада, совершенно неактуальной в России – с незапамятных времен одной из крупнейших стран исламского сообщества.

 

Восполнить некоторые пробелы в тонкостях брачной жизни исламских сограждан мы и попробуем на примере некоторых историй, по-своему весьма характерных и определяющих.

 

В чистом поле, у мечети

 

Привычный пейзаж среднерусской возвышенности –  синее небо, золотые березки по краю поля,  и, серенькая, рубленая  - нет, нет, не церковь. Вопреки стереотипу, в окрестностях Нижнего Новгорода, в Татарстане, Перми и многих других регионах Среднерусской возвышенности и Урала, лирический образ российской глубинки органично дополнит старая деревенская мечеть. Татары, живущие в этих местах столетиями, составляют количественный костяк российской уммы – или же, говоря проще – исламского сообщества нашей страны. В одном из таких патриархальных селений родились и выросли родители Гульнары – респектабельного специалиста одной из столичных инжиниринговых компаний, там же прошло и ее раннее детство, в котором девочка вполне могла бы обрести статус невесты вскоре после рождения.

 

- Так принято, - говорит Гуля, - что жениха подбирают уже заранее, загодя договариваются и о подарках на свадьбу, о приданом. Причем приданое собирают не девочке – а будущему жениху.  - Именно на его плечи всецело ляжет груз материальной ответственности за семью, содержание супруги и детей.

 

На первый взгляд подобное положение вещей может показаться весьма жестоким и несовременным, однако сговор родителей – не аксиома, а, скорее, дань старой традиции, которая вовсе не требует обязательного исполнения.

 

Собственно исламская составляющая татарской свадьбы – обряд прочтения никаха, или особой брачной формулы, над головами будущих супругов. Обычно совершает этот обряд мулла, при обязательном присутствии минимум двух свидетелей из числа мусульман. Вторая обязательная составляющая – калым, или махр – особый (и зачастую довольно ценный) дар, который жених преподносит невесте. Объем махра обсуждается еще в процессе сватовства, и определяют его родители невесты.

 

- Родители могут объявить очень дорогой выкуп, если не хотят этого брака – поясняет Гуля, - но чаще всего идут навстречу молодым, и делают его посильным. За мою маму давали, к примеру, телевизор и годовой запас сена для коровы.

 

На этом собственно исламская составляющая процесса исчерпана. Происходящее далее целиком укладывается в рамки этнографии и народных традиций. Шумная свадьба – причем отдельно мужская и отдельно женская, обязательное  присутствие свидетеля в брачную ночь (он, сидит, разумеется, за дверью и в его обязанности входит не только помощь неопытным супругам мудрым советом, но и освидетельствование следов целомудрия на простыне).

 

- С ним всегда можно договориться – лукаво поясняет Гульнара  - как с гаишником.

 

Но все эти брачные пасторали не всегда предполагают создание долговечной ячейки общества. И в тот момент, когда супругам не остается ничего, кроме развода, отчетливо проявляется лояльность и полное отсутствие формализма Ислама в вопросах брака.

 

- Сначала обо всем рассказывают старикам. Они пытаются уговорить молодых сохранить семью, дают испытательный срок, возможность помириться и сохранить отношения. Если это не помогает – один из супругов трижды произносит слово «талак» и с этого момента брак не существует.

 

Здесь необходимо пояснить, что процедура развода выглядит приблизительно одинаково в большинстве исламских культур. Как пишет сайт www.assalam.ru/, развод можно разделить на два вида:«талак радж‘ий» и «талак баин». Первый и второй разводы являются талаком радж‘ий, после которого муж во время определенного периода, имеет право вернуть к себе жену без заключения нового брачного договора. Он происходит, например, когда муж говорит жене (в прошедшем времени): «Я разошелся с тобой» или: «Ты разведена». В этом случае развод производится независимо от того, какое намерение было у мужчины, т.е., независимо от того, хотел ли он разводиться или сказал это просто так.  Талак баин - окончательный развод. И в случае, когда мужчина говорит жене «Я развелся с тобой троекратно», т.е., производя все три развода вместе, то это также засчитывается как окончательный развод.

 

Однако, как и в большинстве, подобных случаев, простота процедуры со стороны религиозной, всецело компенсируется сложностью народных традиций.

 

Прежде всего – кто бы не был инициатором развода, в глазах деревенской общественности ответственность всецело ложится на плечи женщины. Она так и останется «негодной хозяйкой», «плохой женой» и женщиной «второго сорта» в местном бомонде, как это и произошло с Гульнарой.

 

Второй – сложный для понимания иноверцев момент – то, что дети, рожденные в этом браке, являются безоговорочной собственностью мужа. Причем лазейки гражданского законодательства вряд ли помогут матери. Вплоть до недавнего времени в татарских деревнях и селах не торопились регистрировать брак зачастую лет по двадцать-тридцать, дабы максимально упростить процедуру развода.

 

И, в утешение, приятный момент. Тот самый махр, или калым, остается в собственности жены. Это – своего рода гарантия ее безбедного существования. Очевидно, ковер, телевизор и дюжина простыней должны были окончательно сгладить для Гули последствия предопределенного брака и разлуку с дочерью.

 

Принц на белом верблюде

 

Формализм и сложность обрядов Исламу не свойственны. Для того чтобы стать мусульманином, достаточно в присутствии двух свидетелей-мусульман произнести шахаду – своего рода однострочный символ веры. Однако и этого не потребуется для того, чтобы обычной девушке из христианской или иудейской семьи вступить в брак с правоверным. Многие возводят эту традицию к тому факту, что первая жена пророка Мухаммеда – Хадижа, была еврейкой по национальности и христианкой по вероисповеданию. Так это, или нет, но наша вторая героиня – Наталья не очень задумывалась о подобных тонкостях. Когда студентка московского вуза повстречала очаровательного брюнета из нефтяного королевства, тот оказался не чужд любовным уловкам студентки, и конфессиональные тонкости отошли на второй план. В Москве была сыграна абсолютно светская свадьба, в нефтяном королевстве – исламская, для мужчин.

 

Наталья, вопреки ожиданиям и мрачным прогнозам подруг стала вполне полноправным членом уважаемого семейства, а единственным поводом для разногласий остался привитый ей прежней жизнью дух материализма.

 

- Отец мужа долго переживал, что я ни во что не верю. Однажды он куда-то уехал на целый день, и никому ничего не сказал. Вернулся вечером и принес мне Библию – на французском, другой ему не удалось отыскать, и сказал, чтобы я читала свою Книгу, если не хочу читать Книгу Пророка, - вспоминает Наталья.

 

Однако, и с книгой Пророка она познакомилась очень скоро. Именно тогда, когда подувядший за время совместной жизни красавец-брюнет вознамерился завезти вторую супругу. 

 

Нельзя сказать, чтобы Наталья не была готова к такому повороту событий. За годы, прожитые в чужой стране, она смирилась с обычаем полигамной семьи, но реальная перспектива делить мужа с другой женщиной стала причиной глубокой депрессии.

 

-Я не могла готовить, не могла разговаривать – я все время осознавала, что меня использовали, как вещь, что я больше никому не нужна.

 

В отличие от большинства соотечественниц, попавших в аналогичную ситуацию, Наталья не отступилась. За спасением своего брака и нераздельного супружеского счастья девушка, по старой институтской привычке, обратилась к источнику, а именно к Корану. Именно там, в знаменитой суре 4 ан-Ниса «Женщины» она нашла ключ к решению своей  проблемы.

 

Возьмите в жены тех,
Которые любимы вами,
(Будь то одна, иль) две, иль три, или четыре.
Но если есть в вас страх,
Что справедливости вы к ним не соблюдете,
Возьмите в жены лишь одну
Иль ту, которою владеют ваши правы руки.
Сие есть ближний путь
От справедливости не уклониться.

 

Свекор Натальи, с которым она обсудила аят, снова исчез из дома без предупреждения. Вернувшись, он огласил приговор муллы – либо Наталья останется единственной женой, либо супруг обязан с ней развестись. Таким образом, ситуация  вполне актуальная для России – когда полигамный исламский брак возможен только с согласия первой супруги, стал прецедентом и некоторым открытием в другом исламском сообществе.

 

На счастье Натальи, супруг предпочел сохранить отношения. Не согласись он на это – условия были бы теми же, что и в татарской деревне в России – махр, как средство к существованию  и дети – как безраздельная собственность мужа.

 

Перспектива не самая радужная для людей европейской культуры, но закономерная в русле исламской традиции.

 

Однако, в отличие от, скажем, достаточно цельной и единородной христианской культуры, в исламских странах не выработалось четкого единообразия по вопросам развода и брака. Примеры Натальи и Гули актуальны в арабских странах и в Татарстане. Но  в кавказских республиках России, или среди шиитов - выходцев из Азербайджана, - многое выглядело бы иначе, на многие из вопросов нашелся бы совсем другой ответ.